«Ты меня родила, но не воспитывала…» — решительно сказала дочь, выгоняя мать из своей жизни

— Содержи меня, дочка, — потребовала мать. Именно этой фразы я и боялась, потому что мама для меня ничего не сделала.

***

Только кажется, что жизнь налаживается, и тут обязательно что-то происходит. У меня вроде бы всё вроде бы устаканилось — насколько это возможно для одинокой женщины, которая на зарплату продавца тянет двоих детей.

Но всё же: Артем готовится к экзаменам, себя ведёт прилично, Оля в школе учится нормально, без троек и двоек.

И вот в самый подходящий момент появляется моя матушка Тамара Сергеевна с самой неприятной фразой на свете:

— Мне нужно серьезно поговорить с тобой.

— Заходи на кухню, — киваю я. — Чай будешь?

— О каком чае может идти речь! — мама махнула рукой так резко, что я чуть не отпрянула. — Мне сейчас совсем не до чая, Кристина! Дела у меня идут так плохо. Пенсия едва хватает на еду, а коммунальные платежи растут каждый месяц. И мне уже шестьдесят восемь!

Я молчу, жду, что скажет дальше. Я хорошо знаю мою маму, ведь она ещё не раскрыла всего, самое страшное впереди.

— И поэтому… — мама выпрямилась, сложила руки на груди и посмотрела на меня так, словно выносит приговор. — Тебе теперь придется помогать мне. И деньгами, и продуктами, и коммуналку оплачивать…

— Что-что?! — кружка почти выскользнула у меня из рук.

Кофе пролился на стол.

— Мам, ты серьёзно это говоришь? Или шутишь?

— Что тут может быть несерьёзного?! — мама так резко вскочила на стуле. — Я тебя на свет родила, воспитала, встала на ноги помогла… Теперь твоя очередь обо мне заботиться, это твой долг!

Долг, боже мой! А где же этот долг был, когда я одна тянула детей, а мама говорила:

— Сама нарожала — сама и воспитывай!

— Мам, послушай… — я пытаюсь сохранять спокойствие в голосе. — У меня двое детей, денег хватает впритык, я на двух работах сижу…

— А мне что до твоих детей?! — мама перебивает, так хлопнув по столу, что ложки в подставке зазвенели.

В кухню заглянула Оля.

— Мам, что… — она испуганно посмотрела на бабушку. — Почему бабушка кричит?

— Ничего, солнышко, — быстро успокаиваю я, поворачиваюсь к ней. — Иди уроки делай.

Но мама уже обратилась к внучке.

— Ах, Оля! — она вдруг расцвела. — Как раз вовремя. Будешь мне теперь помогать — в магазин ходить, продукты приносить, квартиру прибирать… Видать, мать тебя совсем не учит уважать старших!

— Мам! — резко говорю, встаю. — Детей не трогай. Этот вопрос — только между тобой и мной.

— А почему не трогай?! — мама тоже поднялась, руки на бедрах. — Они же мои внуки! Должны уважать бабушку и помогать ей! Ты слишком их избаловала…

Оля прижимается ко мне, я чувствую, как у нее дрожат плечи. Моя девочка испугалась.

— Мама, давай… — говорю уже другим тоном, обнимаю дочь. — Давайте обойдемся без участия детей. Учёба у них, свои дела, занятия…

— Учёба! — мама фыркает, глаза закатывает. — В моё время дети с пяти лет всю работу по хозяйству помогали! А эти почему другие? Особенные?

Особенные, мама, да, они особенные. Потому что у них есть детство — то самое, которого у меня не было.

— Вот и слушай, — мама садится обратно, кладёт руки на колени. — До конца недели жду от тебя денежку. Тысяч пятнадцать… нет! Двадцать!

— Двадцать тысяч?! — у меня голос ушёл совсем, едва могу выдавить слова. — Мам, это половина моей зарплаты! Я не отказываюсь помочь, но двадцать тысяч… У меня кредит, дети растут, кормить их надо…

— А кто меня кормить будет?! — мама наклоняется так близко, что чувствую запах её старых духов. — Государство?! Соседи добрые?! Или ты думаешь, я на помойках искать буду?! Ты что, совсем забыла про мать?!,— Она была молодая и глупая… — мама отмахивается рукой так, будто пытается прогнать мух.

— А когда Оля появилась на свет, где ты была?! — продолжаю я. — Когда муж ушел, ты хоть раз интересовалась, как мы стараемся жить?!

— Я работала! — кричит мама, лицо покраснело. — Пенсию себе зарабатывала! Если ты… Если не станешь помогать матери, то я тебя дочерью считать перестану.

— Так и быть! — мама хватает сумочку и направляется к выходу. — До пятницы жду деньги! И чтобы внуки завтра сразу ко мне пришли! Артем пойдет в магазин, а Оля займется уборкой. А то я совсем одна живу!

С хлопком закрылась дверь, мы остаемся одни на кухне, молчим.

— Мам, — тихо произносит Оля, прижимаясь ко мне, — а действительно ли мне нужно идти к бабушке?

Обнимаю ее крепко, глажу по волосам.

— Не знаю, солнышко… Но не бойся, все будет хорошо.

***

Три дня я терзалась, считала деньги, перекладывала из одного кошелька в другой, размышляла — может, стоит один раз помочь? Пусть мама поймет, что у меня тоже денег мало и перестанет требовать.

Наивная, да?

Детей уговорила наведаться к бабушке. Артем сопротивлялся:

— Мам, зачем мне вообще к ней? — отложил книжку, смотрит на меня серьезно. — Она же нас не любит.

— Почему не любит? — удивляюсь, хоть и понимаю, что сын прав безоговорочно.

— Она не помнит, сколько мне лет, — пожимает плечами Артем. — Последний раз спрашивала, в какой я класс хожу. А я уже выпускник! А Олю называет Олей, хотя она просила звать ее просто Олей.

— Мам, — говорит Оля, — помнишь, на день рождения она мне куклу подарила? С соской такой, для малышей! А мне уже двенадцать!

Да, помню эту куклу. Мама ещё удивлялась, почему Оля не обрадовалась, и бросила её в угол.

— Ладно, — тяжело вздыхаю, — в этот раз сходите. Артем за продуктами зайдет, Оля сделает легкую уборку. И всё!

Артем кивает нехотя, Оля вздыхает длинно. Отвожу их к маме, на работу иду с тяжестью в сердце.

Вечером забираю детей. Они идут молча, с мрачным видом.

— Ну, как все прошло? — спрашиваю осторожно.

— Нормально, — отвечает Артем, но слышится напряженность в голосе.

— А бабушка что говорила?

— Ничего особенного, — пожимает плечами сын. — Просто… она очень сердитая.

— Она не сердитая, — лгу я, хотя самой это кажется забавным. — Просто сейчас у нее сложный период.

— Она кричала на Олю, — тихо говорит Артем. — За то, что та плохо вытерла пыль. Орала так громко, что соседи постучались, подумали, что что-то случилось.

Оборачиваюсь к дочке. Она молчит, смотрит в пол.

Все, хватит. Останавливаюсь посреди тротуара, беру их за руки.

— Послушайте внимательно, — говорю твердо. — К бабушке больше не пойдете. Ни за что на свете.

Вечером я позвонила маме, чтобы сделать ей замечание. Но в итоге меня отчиталa.

— Твои дети ничего не сделали! — кричит мама в трубку так громко, что я телефон от уха отодвигаю. — Артем сходил в магазин, и всё! А полы мыть, окна протирать, в ванной убираться?! Да еще и плохо, неумехи, все в тебя, видно сразу!,— Мам, прекрати, они к тебе больше не приедут, — не выдержала я.

— Я заставлю их прийти, потому что твои барчата передо мной в долгу! Все вы мне должны!

***

Неделя прошла в таком мучении. Мама ежедневно звонила, требуя то денег, то помощи от детей.

И вдруг выяснилось, что Оля забыла планшет у бабушки. Полгода я откладывала на него деньги: экономила на продуктах, работала по одному лишнему часу в выходные. К Олиному дню рождения я смогла накопить. Она так сильно им дорожила!

— Мам, — сказала она утром, торопливо позавтракав, — я вчера у бабушки планшет забыла. Можно я быстро сбегаю, заберу его?

— Конечно, солнышко, — ответила я, кивая.

Оля весело скрылась, прыгая на ходу. Я собиралась на работу, быстро завтракала, думая о своих делах. И вдруг дочь возвращается — уже не в радостном настроении. Без планшета, с красным лицом и слезами на глазах. Сердце мое сжалось при виде её страданий.

— Олюшка? Что случилось? — сразу испугалась я. — Где планшет?

— Бабушка… — всхлипывая, она вытирает нос рукавом. — Бабушка сказала, что продала его.

— Какое-какое?! — уши замерли от шума, сердце застучало сильнее. — Как она могла продать?!

— Она объяснила, что ей очень понадобились деньги. И что планшет — это глупая игрушка для лентяев…

— А деньги-то где? — спросила я едва слышно. — Куда деньги от продажи?

— Бабушка сказала, что уже потратила их.

Оля тихо плакала, плечики дрожали. Моя девочка. Моя малышка. Которую эта женщина даже по имени правильно не может назвать.

— Мам, — шепчет дочка сквозь слёзы, — почему бабушка так со мной? Я же ничего плохого не сделала…

И вот меня прорвало, понимаете? Я резко поднялась, схватила телефон дрожащими руками и набрала мамин номер.

— Алло? — голос мамы звучал довольным, прямо радостным.

— Ты что?! — произнесла я тихо, но так, чтобы мама сразу поняла: шутки закончились. — Олиный планшет продала! Как ты посмела?!

— А, планшет… — мама ответила спокойно, словно говорила о погоде. — Да, продала. Ну и что? Он там только пылился, без дела.

— Без дела?! — схватилась обеими руками за голову. — Это подарок на день рождения! Я полгода копила!

— Почему ты кричишь? — равнодушно сказала мама. — Это моя внучка! Значит ее вещи — мои! Я бабушка!

— Деньги возвращай! — потребовала я.

— Какие деньги? — удивленно спросила мама. — Я их уже потратила.

— Значит так! — голос мой стал ледяным. — От нас помощи больше не жди. Ни копейки, ни продуктов, ни поддержки детей. Вообще ничего!

— Как это ничего?! — мама запаниковала, голос дрожал. — А как мне жить?!

— Мне плевать! — выкрикнула я во всю глотку. — Ты получила, что заслужила!

И бросила трубку так, что она со звуком ударилась о стену.

***

Спустя час мама начала стучать в мою дверь. Кулаками била, ногой топала. Лицо её было красным, взъерошенной, злой как фурия.

— Немедленно открывай! — кричала она на всю лестничную площадку. — Я знаю, что ты дома!,Я открываю дверь. Дети спрятались на кухне, испугавшись, что бабушка кричит резким голосом.

— Как ты осмеливаешься! — врывается мама в прихожую. — Как ты смеешь мне такое говорить!

— А ты как смеешь воровать вещи у детей?! — отвечаю я, стараясь сохранить спокойствие в голосе, хотя внутри буря эмоций.

— Воровать?! — мама театрально хватает себя за сердце, закатывает глаза. — Я бабушка! У меня на это есть право!

— Ты не бабушка, — говорю тихо, но очень решительно. — Ты просто посторонняя женщина, которая иногда приходила в гости.

— Что-о-о-о?! — мама бледнеет, разинув рот. — Как ты смеешь так со мной разговаривать?

— А что? — равнодушно пожимаю плечами. — Ты знаешь, сколько лет Оле? Как зовут её подружек? Что она любит? Во что играет? Кем мечтает стать?

Мама молчит, виновато опуская глаза.

— А про Артема? — продолжаю безжалостно. — Ты в курсе, что он любит математику? Что хочет программировать? Что у него есть девушка, которая ему нравится?

Мама упорно молчит, нервно переступает с ноги на ногу.

— Не в курсе, — киваю. — Потому что тебе всегда было всё равно. Ты думала только о себе, любимой.

— Я работала! — тихо бормочет мама. — Деньги зарабатывала, на пенсию копила…

— На себя копила, — резко поправляю. — А когда мне помощь была нужна — где ты была? Когда я рожала, когда муж ушёл, когда дети болели — где ты тогда?

— Ты же справилась… — шёпотом говорит мама, не поднимая глаз.

— Да, справилась! Самостоятельно! И теперь ты считаешь, что я тебе что-то должна? Ты меня родила, но не воспитывала, не любила, не помогала.

Мама поднимает голову, в её глазах появляется растерянность. Впервые за много лет она не знает, что ответить.

— Кристина, — тихо произносит она, — я же твоя мать…

— Мать? — горько и злорадно смеюсь я. — Мать — это та, которая не спит ночами, когда ребёнок болеет! Которая отдаст последнюю копейку, чтобы дети были сыты! Которая любит без условий! А ты… Ты просто женщина, что меня родила. И ничего больше!

— Но я же старая, больная… — пытается жалостливо протянуть мама, вытягивая руки.

— И что? — снова пожимаю плечами спокойно. — Мне легко было одной справлять с детьми?

Из кухни раздаются звуки, скорее всего дети слушают и волнуются.

— Уходи, — говорю устало. — Уходи и больше не возвращайся. Мы справимся без тебя, как всегда справлялись. Жить будем своей жизнью, без твоих требований и злобы.

Мама стоит в прихожей, долго смотрит на меня. Губы шевелятся, но ничего не произносят. Потом медленно поворачивается и тихо выходит, закрывая дверь.

Я прислоняюсь к стене, закрываю глаза, руки дрожат. Дети осторожно выходят из кухни и подходят ко мне.

— Мам, — тихо говорит Артем, обнимая меня за плечи, — ты поступила правильно.

— А бабушка больше не придёт? — с надеждой спрашивает Оля.

— Не знаю, солнышко, — честно отвечаю я. — Но если придёт, мы справимся. Теперь мы стали сильнее.

***

Прошло полгода. Мама не звонит, не приходит и ничего не требует. Иногда встречаю ее в магазине — она делает вид, что не замечает меня и отворачивается. От соседки тёти Людмилы слышала, что она подружилась с дедушкой Васильевым из соседнего подъезда: готовит ему еду, а он покупает продукты и помогает с коммунальными платежами. Наверное, так и лучше.

Мы живём спокойно. Артем успешно сдал экзамены и поступил на бюджет в технический вуз. Оле я купила новый планшет — лучше прежнего, с хорошей камерой. Дети больше ни слова не говорят про бабушку.

И знаете что? Мне действительно стало легче, честное слово. Будто тяжёлый груз с души свалился. Исчезло постоянное чувство вины, требований, упрёков. Теперь у меня просто есть моя семья.