«Она смеялась с ним, а со мной — нет» — сказал отец, разбитый сороколетней изменой

Кременчуг

— Папа? Что ты здесь делаешь в такое позднее время?

Тамара открыла дверь и увидела отца с чемоданом. Сергей Иванович стоял в дверном проёме — растерянный, неряшливый, в мятом свитере. За окнами уже царила тьма, часы показывали половину одиннадцатого.

— Можно я останусь у вас ненадолго? — спросил он, не поднимая глаз на дочь. — Конечно, заходи. Что случилось? Где мама?

— Она дома. Всё в порядке. Просто… можно я поживу у вас некоторое время?

Тамара впустила отца в квартиру. Из спальни вышел её муж Алексей, одетый в домашние штаны и футболку.

— Сергей Иванович? Добрый вечер. Что-то произошло?

— Поссорился я с Ольгой. Можно у вас переночевать?

Тамара и Алексей обменялись взглядами. За двенадцать лет совместной жизни такое редко случалось. Родители Тамары всегда казались неразлучными — по крайней мере, ей так казалось. Сорок лет вместе, двое детей, внуки. Пример идеальной семьи.

— Папа, что же случилось? — Тамара помогла снять отцу куртку. — Вы же никогда серьёзно не ругались.

— Не хочу говорить об этом.

— Может, чаю? — предложил Алексей.

— Лучше водки, — пробормотал Сергей.

Тамара достала из холодильника бутылку, нарезала огурцы и сало. Они сели на кухне. Сергей выпил рюмку залпом, закусив огурцом.

— Папа, расскажи, может, что-то можно исправить?

— Нет ничего, что можно исправить. Всё кончено. Сорок лет впустую.

— Что же произошло?

— Она изменяла мне. Вот что.

Тамара чуть не подавилась чаем. Алексей закашлялся.

— Мама? Изменила? Папа, ты серьёзно?

— Я видел это своими глазами.

— Что именно видел?

— Не хочу об этом говорить.

Сергей налил ещё рюмку и выпил. Тамара смотрела на него и едва узнавала. Всегда спокойный и рассудительный, сейчас он выглядел как обиженный ребёнок.

— Папа, мама тебя любит. Она же…

— Любит! — Сергей грохнул кулаком по столу. — Так любит, что путается с Виктором!

— С каким Виктором?

— С моим другом! Мы сорок лет дружили, а он… предатель!

Тамара попыталась позвонить маме, но та не отвечала. Отправила сообщение: «Мам, папа у нас. Что произошло?» Ответа не последовало.

— Ладно, пап, давай лучше ложиться. Утром поговорим на свежую голову.

— Спать не хочу.

— Сергей Иванович, — вмешался Алексей, — завтра вечером соберёмся, поговорим спокойно, отдохнём. Сейчас же вы устали после дороги…

— Какая дорога? Я на метро приехал. Даже машину не брал. Оставил её ей. Пусть с Виктором катается.

Сергея уложили в гостевой комнате. Тамара долго не могла уснуть, обдумывая происходящее. Родители всегда были примером для неё. Когда подруги жаловались на свои семейные проблемы, она отвечала: «Вот наши сорок лет вместе, и ни одной серьёзной ссоры». И вдруг — измена? В их возрасте?

Наутро Сергей вел себя так, словно ничего страшного не случилось. Позавтракал, помог Алексею починить капающий кран в ванной, посмотрел новости. На вопросы о вчерашнем отвечал коротко.

Тамара снова пыталась дозвониться до матери. На пятый звонок Наталья взяла трубку:

— Алло.

— Мам, что происходит? Папа говорит, ты ему изменила.

— Твой отец — старый дурак.

— Мам!

— Что «мам»? Прожили сорок лет, а он такое устроил… Виктору нос сломал. Теперь тот в травмпункте.

— За что?

— Спроси у отца. Пусть расскажет, какую картину его больная фантазия нарисовала.

— Мам, объясни нормально.

— Нечего объяснять. Потёк кран, я вызвала сантехника. Виктор пришёл — он же подрабатывает сантехником на пенсии. Чинил, весь водой промок. Я дала ему старую футболку Сергея Ивановича переодеться. А твой отец пришёл, увидел это и решил… дура я старая, что за такого идиота вышла замуж.

— Мам, это недоразумение!,— В чём тут недоразумение? Он Виктора избил, меня назвал нецензурно и ушёл. Мы сорок лет вместе, а он не поверил мне. Даже слушать не стал.

— Мам, он просто…

— Никаких «просто». Пусть живёт где хочет. Я не хочу с ним иметь дело.

Зазвонил телефон. Тамара положила трубку и пошла к отцу.

— Пап, я поговорила с мамой.

— И что она наговорила?

— Что Виктор сантехника к вам вызывал. Кран ремонтировал.

— Она всё придумывает.

— Пап, а ты точно видел, что они… ну…

— Я видел Виктора в моей футболке! В моей! Он на кухне стоял, чай пил, в моей футболке!

— И что дальше?

— Что ещё нужно?

— Пап, может он действительно кран чинил? Промок, переоделся?

— В МОЮ футболку!

— И что? Мама разрешила переодеться. В этом же нет ничего особенного.

Сергей молчал, потом встал и начал ходить по комнате.

— Она с ним смеялась. Сидели на кухне, чай пили и смеялись.

— Пап, смеяться — это не преступление.

— Со мной она так не смеётся.

— Что?

— Уже давно не смеётся. А с ним — смеётся.

Тамара присела рядом, взяла отца за руку.

— Пап, ты ревнуешь?

— Какая ещё ревность? Мне шестьдесят пять.

— Но ревность не смотрит на возраст.

— Глупости.

— Пап, ты маме говорил, что тебе не хватает её внимания? Что хочешь, чтобы она смеялась с тобой?

— Я ж не мальчишка, чтобы внимания выпрашивать.

— А драться — это по-мальчишески?

Сергей опустил голову.

Вечером они собрались на кухне. Алексей принес хорошее вино, Тамара приготовила закуски. Сергей поначалу отказывался говорить, но после второго бокала стал рассказывать.

— Представляешь, иду домой. В настроении — премию дали на работе. Думаю, куплю Ольге цветы, давно не дарил. Захожу в квартиру — слышу голоса и смех на кухне. Подхожу, а там Виктор. В моей футболке. Любимой, которую Ольга подарила на день рождения пять лет назад.

— Пап, это же старая футболка.

— Но любимая! С Бивисом и Баттхедом. Ольга специально заказывала, потому что в молодости мы этот мультик обожали. А он сидит в ней, и они смеются. А под столом висят его штаны и рубашка.

— Потому что они были мокрые, — вмешалась Тамара.

— Откуда ты знаешь?

— Мама сказала. Он кран чинил, весь промок.

— Она могла бы хоть предупредить, что сантехник пришёл.

— А ты сам бы починил?

— Нет. Но предупредить должна была.

— Пап, а что было потом?

— А потом я увидел его в моей футболке… Подбежал, схватил за грудки. Он что-то говорил, я не слышал. Ольга кричит. А я его бью. Представляешь? Виктору шестьдесят восемь, а я его бью.

— И что дальше?

— Потом Ольга меня остановила. Кричала, что я сумасшедший, что выдумываю какую-то фигню. А я ей говорю — я всё вижу, не надо мне лапшу вешать. Она расплакалась. Я собрал вещи и ушёл.

— То есть ты даже не попытался её выслушать?,— А что тут слушать? Всё же было ясно.

— Что именно ясно, пап? Что твой знакомый пришёл чинить кран?

— Он был в моей футболке!

— Пап, — Тамара подлила отцу ещё вина, — а не кажется ли тебе, что ты сам всё себе придумал? Посмотри: если бы между ними что-то было, стали бы они это делать у вас дома? Днём? Когда ты можешь в любой момент зайти?

— Может, страсть вдруг вспыхнула.

— Какая страсть? Им обоим почти семьдесят.

— Ольге шестьдесят три.

— Неважно. Пап, ты же разумный человек. Подумай трезво.

Сергей молчал, вертел бокал в руках.

— Пап, а может, дело не в Викторе? Может, у вас с Натальей что-то скрытое?

— Всё именно так.

— А почему тогда она с тобой не смеётся?

— Не знаю. Наверное, устала.

— От чего?

— От меня.

Алексей, который до этого не говорил, внезапно спросил:

— Сергей Иванович, а когда вы в последний раз вместе куда-нибудь ходили? В кино, в театр?

— Не припомню.

— А цветы дарили?

— На восьмое марта.

— Просто так, без повода?

— Зачем без повода?

— А комплименты говорили? — вмешалась Тамара.

— Какие комплименты? Мы вместе уже сорок лет.

— Именно поэтому они и нужны.

Сергей допил вино и откинулся назад в кресло.

— Я, выходит, идиот?

— Да, — ответила Тамара.

— Спасибо, дочь, ты меня хорошо поддержала.

— Пап, ты ударил человека из-за своих подозрений. Оскорбил маму. Ушёл из дома, не слушая её объяснений. Как это назвать?

— И что теперь делать?

— Извиняться. Перед мамой и перед Виктором.

— Ольга меня не простит.

— Простит. Вы вместе сорок лет. Но придётся постараться.

На следующий день Тамара вместе с отцом отправилась в цветочный магазин.

— Какие выбрать? — растерялся Сергей, глядя на ассортимент букетов.

— Какие цветы нравятся маме?

— Похоже, розы.

— Какого оттенка?

— Не знаю. Красные?

— Пап, ты живёшь с ней сорок лет и не знаешь, какие цветы ей по душе?

— Она любит все.

Тамара вздохнула. Они остановились на большом букете розовых роз — Наталья всегда говорила, что розовый — её любимый цвет. Затем заехали в кондитерскую за тортом. Сергей выбрал «Наполеон» — в молодости они с женой частенько его покупали.

— А что купить Виктору? — спросил Сергей.

— Хороший коньяк. И к врачу его отправить, за свой счёт.

У входа в родительский дом Сергей замер.,— Не могу.

— Ты можешь. Иди.

— А если дверь не откроет?

— Откроет. Иди скорее.

Тамара осталась в машине. Через десять минут отец написал: «Впустила. Говорим.»

Она уехала. Дома Алексей спросил:

— Ты думаешь, они помирятся?

— Конечно. Ведь они любят друг друга. Просто забыли об этом.

Вечером мама позвонила:

— Спасибо, доченька.

— За что именно?

— Старого дурачка вразумить помогла. Сейчас сидит, телевизор смотрит. Прощения просит до сих пор.

— И правильно делает.

— Завтра к Виктору поедем. Твой отец нос ему сломал.

— Мам, а ты его любишь?

— Кого? Виктора?

— Папу, мам.

— Куда я от него денусь? Сорок лет вместе прожили. Уже привыкла.

— Это не ответ.

— Люблю, конечно. Поэтому и простила. Но пусть помучается ещё немного. Для профилактики.

Через неделю Тамара зашла к родителям. Там царила идиллия: Сергей с Виктором играли в преферанс на кухне, Наталья пекла пироги.

— О, вот и дочка! — обрадовался отец. — Виктор, смотри, это моя Тамара.

— Здравствуйте, — смущённо поздоровалась Тамара.

Под глазом у Виктора красовался яркий синяк, нос был заклеен пластырем.

— Привет, красавица. Слышал, ты отца вразумить смогла. Молодец.

— Теперь я на процедуры Виктору хожу, — похвастался Сергей. — В платную клинику. Нос лечим.

— И правильно, — сказала Наталья, ставя на стол пироги. — Друзей бить — нехорошо.

— Да ладно тебе, Наташа, — махнул рукой Виктор. — Всякое бывает. Зато теперь Сергей мне по гроб жизни должен.

— Это точно, — подтвердил Сергей.

После чаепития Тамара собралась уходить. Отец проводил её до двери.

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что не дал этому старику до конца опозориться. Представляю, если бы я жил с такой мыслью.

— Пап, просто в следующий раз сперва подумай, потом делай.

— Следующий раз? Не дай бог, чтоб он был.

— И ещё, папа. Дарить цветы надо. Не только по праздникам.

— Буду стараться.

— И говори маме, что любишь её.

— Это тяжелее.

— Учись. Сорок лет молчал — пора начинать.

Сергей обнял дочь, и Тамара заметила, как он изменился за эти дни. Появилась седина, морщины стали глубже. Но в глазах появилось что-то новое. Возможно, понимание. Возможно, благодарность.

— Иди уже, — сказал он. — А то Ольга начнёт ревновать.

— К своей родной дочери?

— После моего поступка от меня можно ждать чего угодно.

Они рассмеялись. И Тамара подумала, что даже самые крепкие семьи порой нуждаются в встряске. Главное — вовремя остановиться и вспомнить, ради чего всё начиналось.