— Они уже неделю живут у нас. Мама старая, ей трудно видеть столько людей в доме, — заметил Саша.
— В каком доме? В моём доме? — удивилась Ирина.
— В нашем, — уточнил он. — Хотя формально квартира оформлена на меня.
Ирина ощутила, как земля уходит из-под ног.
— То есть ты считаешь, что её поведение нормально?
— Я лишь говорю, что обе стороны виноваты.
— Саша, она выбросила мамину сумку с балкона! С документами!
— Их же потом подняли. Ничего не случилось.
— Ничего не случилось?! — голос Ирины дрожал. — Она назвала меня чужой в моём собственном доме!
— Ирин, не накручивай себя. Мама сказала это в порыве чувств. Ты же знаешь, какая она вспыльчивая.
Ирина смотрела на мужа и хотела ударить его. Десять лет брака, ребёнок, общий дом — а он стоит на стороне матери, которая унизила её семью.
— Что ты предлагаешь делать?
— Ну… — Саша смущённо пожал плечами. — Может, твоим родителям действительно стоит переехать в гостиницу? Пока не приедет Ольга. А там посмотрим.
— В гостиницу? — Ирина не могла в это поверить. — Моих родителей — в гостиницу?
— Не раздувай из этого драму. Мама успокоится, обстановка разрядится.
— А если она не успокоится?
— Успокоится. Я с ней поговорю.
Ирина молчала, в голове роились мысли — как же так? Как после всего произошедшего он может становиться на сторону матери?
— Ладно, — наконец сказала она. — Поговори с ней. Если она извинится перед моими родителями — пусть остаётся всё как есть. Если нет…
— Что если нет?
— Тогда посмотрим, кто здесь чужой в доме.
На следующий день Саша после работы сразу отправился к матери. Вернулся поздно, хмурый. Ирина ждала его на кухне.
— Ну как? — спросила она.
— Говорил с мамой. Долго.
— И?
— Она считает, что была права. Говорит, что твои родные её достали. Неделю терпела, а потом не выдержала.
— Извиняться будет?
Саша помолчал, потом покачал головой:
— Нет, не собирается. Говорит, ей не за что извиняться. Это её квартира, она имеет право говорить, что хочет.
Ирина почувствовала, как внутри всё похолодело.
— Понятно. А ты что ей ответил?
— Ирин, пойми… — Саша сел напротив. — Она моя мать, одна у меня. Уже старая, больная. Я не могу с ней ругаться.
— То есть ты её защищаешь?
— Я думаю, нам стоит найти компромисс. Твои родители могли бы временно пожить в гостинице или у тёти Наташи. Что скажешь?
Ирина встала из-за стола, руки у неё дрожали.
— Саша, ты понимаешь, что говоришь? Ты выгоняешь моих родителей из моего дома.
— Я не выгоняю, прошу временно…
— Из-за капризов твоей матери!
— Не капризов! — повысил голос Саша. — Мама права — это её квартира! Она нам её дала.
— Нам? — Ирина смотрела на мужа, и он вдруг показался ей чужим. — Или тебе?
— Мне. Формально на меня оформлена. И мама имеет право…
— Всё, — тихо сказала Ирина. — Понятно.
Она вышла из кухни и направилась в гостиную, где родители играли с Анной в конструктор.
— Мам, пап, — сказала она, стараясь не дрожать голосом. — Собирайтесь. Завтра едем к тёте Наташе.
— Как это — едем? — удивилась Людмила Петровна. — Мы же должны ещё неделю остаться.
— Планы изменились.
Виталий Иванович внимательно посмотрел на дочь:
— Ирина, что произошло?
— Свекровь считает, что вы здесь лишние. И муж с ней согласен.
Предательство, которым не забудешь никогда.
Семейные тайны способны пробудить ледяную решимость.
Истина разрушает дом, но рождает новую жизнь.
Когда дом рушится, рождается крепость внутренней силы.
Когда любовь превращается в боль, семья рушится.
Когда семья рушится из-за чужих интересов и скрытых обид.