Есть у меня приятельница. Девочка, как девочка, ну, хорошенькая, яркая, если не знать одной детали. После ее упоминания половина мужчин жаждет познакомиться с ней немедленно, вторая половина презрительно кривится, а женщины нервничают, интересуются «она что, сейчас придет?» и прячут мужей подальше.
Моя новая приятельница — актриса. Ради справедливости, женщин, именующих себя актрисами, развелось столько, что хочется орать «НА ЗАВОД ИХ, НА ЗАВОД!». Серьезно, каждая девочка, мелькнувшая в роли пятой справа блондинки в кровати в YouTube-клипе захудалого рэпера, на вопрос о профессии гордо отвечает: «Актриса!». На вопрос о профильном образовании мычит, что это призвание, а не ремесло.
Девочка, о которой я говорю, театральная актриса. Кстати, практически все театральные актрисы периодически еще и в кино снимаются, и в сериалах — но вот сериальных актрис берут в театр редко. Народ этот, актрисы, конечно, замороченный. Выходной у них один, и тот в понедельник. О спектаклях говорят «крайние», работа в театре у них называется «служу в театре». Цвет и длину волос особо не меняют — только с согласования с режиссером и руководством. Маникюр всегда светлый и естественный. Но мужчины об этом не думают. Они просто делают охотничью стойку.
Во-первых, «актриса» для них почему-то автоматически значит — эффектная красотка.
Во-вторых — медийность.
Актрисы и в журналах-газетах мелькают, и афиши с ними все рассматривают. Такая баба — трофей, даже если она условная Крачковская. Мужчины честно признаются — «Приятно. Сидим с пацанами, один такой «у меня Катя менеджер по персоналу!», второй «А моя Оля — рекламщица!». Я им — «моя Юля — актриса. И у всех челюсть падает….». Выставлять свою женщину, как трофей — типичная черта многих мужчин. Порицаю.
Женщин реагируют на «она – актриса» ничуть не лучше.
Они сразу же представляют яркое и насыщенное общение мужчин с этой «шалавой».
В смысле с актрисой. Актрисы — шалавы. Ну, это же в народных умах аксиома. Говорят, была одна актриса-девственница, и та — Фаина Раневская. А остальные как на подбор — актрисы шалавы, актеры алкаши. Впрочем, и те, и другие спокойно себе живут с этими ярлыками, строят отношения, женятся, детей рожают. Чаще всего в своей среде.
В общем-то, я могу согласиться только с одним — с актрисой нескучно.
Они действительно женщины запоминающиеся, недаром такую профессию выбрали. Поэтому я обожаю звать свою приятельницу-актрису в компанию: смотреть, какой сразу же наступает ажиотаж. Наблюдать, как она входит — и все замирают. Слушать про себя эти одинаковые вопросы, которые ей задают незнакомые люди каждый чертов раз, и хихикать. Всякий раз она приветливо улыбается, терпеливо отвечает на вопросы, всем видом демонстрирует свою непревзойденную скромность, а потом говорит:
— Теперь давайте играть в мою любимую игру, и распускает волосы.
И все замирают от восторга — и женщины, и мужчины. И я тоже.
Позавчера меня узнала девушка в метро. Я ехала с конюшни, вся в домашнем, растрепанная, не накрашенная, с мужчиной, владельцем развеселого тяжеловоза с совершенно неподходящим ему именем Буря. В общем, меньше всего мне в тот момент хотелось, чтобы меня кто-то в этом мире узнавал. Еще и аллергия, лицо опухшее, тот еще видок…
Девушка быстро — быстро что-то зашептала своему парню. Кивнула головой на меня. Он, сделав вид, что не смотрит, уставился чуть в сторону, было смешно и очевидно. Даже мой товарищ заметил действо, спросил: — Ты их знаешь? Было не очень приятно, если честно.
— Тань, как ты с этим справляешься, а? – спрашивала я тем же вечером у своей актрисы.
— Ты же знаешь. Отработанным движением распускаю волосы. Делаю вид, что я всем звездам звезда. И все замирают от восторга, даже если думают, что я шалава. И женщины и мужчины. И ты делай также.
Сумрачное прошлое не отпускает, но кто смелый ещё освободит сердце?
Неужели доверие разрушает только тишина?
Ничто не предвещало, что тридцать лет совместной жизни обрушатся, как карточный домик.
Настоящая свобода приходит лишь тогда, когда ты осознаешь: дом — это не только стены, но…
Как же долго он оставался слепым к существованию, которое его окружало.
Как могло произойти так, что доверие оборвалось в один миг?
