Брат xoчет пpoдать квapтupy деда, которую мы унacледовалu Bдвoeм, a я пpoтuв

Хоть мы с братом и выросли в полной семье, по-настоящему нашим отцом можно назвать деда — отца нашего отца.

Родители были геологами и постоянно ездили в командировки. А мы жили у деда. Конечно, нас он держал довольно строго, но я его всегда вспоминаю с особой теплотой.

Мне кажется, когда у тебя на руках остаются двое мальчишек, их и невозможно воспитывать как-то иначе.

Единственное, дедушке было сложно принять тот факт, что мы выросли и стали самостоятельно принимать решения.

Он так привык за нами присматривать и во всем контролировать. Поэтому очень злился, если мы, даже будучи взрослыми, делали что-то вопреки его воле.

И я как-то старался с пониманием к этому относиться. А вот Егор — мой младший брат, ужасно из-за этого злился на деда. Особенно сильно они поругались, когда дед не одобрил девушку моего брата, которую он привел с ним знакомить.

Несмотря на то, что с этой девушкой Егор вскоре расстался, на деда он потом долгое время держал обиду. Нормально они стали общаться только незадолго до смерти деда.

А недавно дедушка умер. И свою квартиру он завещал не нашему отцу, а нам с Егором. В целом, мы догадывались, что так и будет, а даже папа не удивился.

Когда мы с Егором пришли в квартиру деда и начали разбирать вещи, я сказал:

– Надо же, сколько воспоминаний с этим домом связано. Мы с тобой, считай, тут больше времени проводили, чем в квартире родителей.

– Ага, — фыркнул Егор. — Мне уже не терпится ее продать.
– Что? — не поверил я. — Ты это сейчас серьезно?

Брат кивнул.

– Ага, — ответил он. — Мне тут каждый уголок напоминает деда. Помню, как он меня один раз в наказание заставил всю квартиру отдраивать. А ты тогда поехал с пацанами на речку.

– Ну ты нашел, что вспомнить, — ответил я. — Это сто лет назад было. И я тогда не косячил, потому меня дед и не наказывал.

– Да ты у него вечно в любимчиках ходил! — вдруг разозлился Егор. — А даже если он тебя и наказывал, ты его прощал. А я вот не такой терпила!

– При чем тут “терпила”? — спросил я. — Просто я не вижу смысла держать в себе зло. Тем более столько лет. Да, дед нас строго воспитывал, не одному тебе доставалось вообще-то. Только я не собираюсь все это вспоминать до старости.

– А я вот собираюсь, — резко ответил брат. — И квартиру эту мы продадим!

Мы с ним так и не смогли договориться. Потому что я не собираюсь продавать квартиру деда. Для меня это воспоминания и о детстве, и о нем. Я даже подумываю о том, чтобы туда переехать со своей семьей.

Только вот оказалось, что и моя супруга против и тоже поддерживает идею продажи.

– Да зачем нам в нее переезжать? — спросила она.
— Наша квартира в новом районе, большая и светлая. Дети тут в школу ходят. А там что? Убитая тесная хрущевка в затхлом районе.

– Я не хочу ее продавать, — упрямо повторил я.

– Ну так сдавай, — предложила супруга. — Прибыль будете с Егором делить пополам.

– Ага! — возмутился я. — Чтобы в квартире, которая дорога мне больше всего на свете, жили какие-то чужие люди!

– Ой, ну что за сантименты! — фыркнула жена. — Послушай лучше своего брата.
Я вроде головой и понимаю все, и доводы разумные, но сердцем все равно не готов продать эту квартиру. Но вот как можно взять и просто так отказаться от нашего наследства!

В этой квартире вырос наш папа. Мы с Егором провели все детство. Тут каждая вещь наполнена воспоминаниями.

Может, в ней потом будет жить кто-то из наших детей. И мне обидно, что в семье меня никто не поддерживает. Егор как одержимый хочет продать квартиру. Моя супруга тоже за этот вариант.

И даже отец не дал мне поддержки, которой я от него ждал. Мол, дед вам завещал квартиру, вы и решайте, что с ней делать.

Источник