«Значит, мама меня не любит?» — спросил Алексей, ощущая холод отсутствия матери

Алексей вырос без матери. С тех пор, как он себя помнил, рядом был только отец Виктор. Иногда навещала бабушка Люба, мать Виктора. Она улыбалась Алексею с напряжением, вручала одинаковые шоколадки и упрекала отца. Говорила, что Виктор взял на себя слишком большую ответственность и предупреждала, что с ребёнком он никому сейчас не нужен…

Виктор резко прерывал её, просил не вмешиваться и однозначно давал понять, что визит следует завершить. Бабушка Люба уезжала, сжимая губы.

— Значит, она меня не любит? — спрашивал Алексей, остро ощущая её холод.

— Не придумывай. Бабушка Люба добрая, просто переживает за нас. Она же с тобой была, пока ты в садик не пошёл.

Но Алексей этого не помнил. Зато в памяти оставалось, как отец водил его в сад. Он приходил одним из первых и скучал, ожидая появления других детей. Наблюдал, как мамы целуют их напоследок и машут на прощание. Виктор никогда не делал этого. А Алексею очень хотелось, чтобы он хоть раз обнял его и тоже помахал.

Отец был строг и утром не разрешал баловать себя. Алексей вскакивал и с закрытыми глазами быстро одевался. Если начинал ныть, Виктор смотрел так, что желание плакать мгновенно исчезало. Они шли быстро, отец крепко держал сына за руку, а Алексей старался поспевать за его длинными шагами.

Когда мальчик вспоминал про мать, отец побледнел. Или сам придумал, или кто-то сказал, что мама уехала далеко. Виктор смотрел в сторону и молчал. Если Алексей настаивал, отец резко отвечал:

— Ты мужик или нытик? Хватит капризничать.

Алексей перестал задавать вопросы. Отец никогда не поднимал руку, но в его взгляде иногда блуждала готовность к наказанию, и казалось — вот-вот ударит.

С возрастом Алексей замечал, как мамы других детей с интересом смотрели на Виктора. Они улыбались и говорили что-то вроде: «Вот бы и наш папа так забирал ребёнка из садика, Леночка».

Они возвращались домой. Алексей бежал рядом, пересказывая самые важные события дня, заглядывая в его грубое лицо. Но отец не реагировал. И мальчик утихал, обиженный.

Некоторым детям не хватало таких пап, но они не страдали. А у Алексея не было матери — и это ранило по-своему. Так он впервые осознал несправедливость жизни.

На первый класс тоже его сопровождал Виктор, но встречать сына не пришёл. Алексей быстро оделся, вышел из школы и долго смотрел в поисках отца. Он мог бы пойти сам, но учительница просила, чтобы родители встречали детей. Так он ждал. Потом бабушка Люба одноклассника проводила его домой. С ней он и ходил первые два года.

Порой мальчику нравилось, что у него нет матери. Другим малышам мамы не разрешали гулять одному, а он был свободен, из-за чего завидовали сверстники. Но всё равно до слёз хотелось, чтобы мама приехала, обняла, сказала что-нибудь нежное и поцеловала в щёку…,— Сегодня меня учительница наказала, — однажды признался Алексей.

— За что именно?

— Подрался с Сергеем. Но он начал первый! — объяснял он, раздражённо.

— Драться нужно уметь, но не просто так, а по уважительной причине. Понимаешь?

Алексей внимательно слушал и старался запомнить. С тех пор как перешёл в третий класс, начал обращаться к нему «папа Виктор», как взрослый.

Однажды, когда Алексей катался на льду, он упал, поранил колено, и ладонь конька прорезала кожу. Кровь проступила через штаны. Папа Виктор перенёс его на руках домой. Алексей крепко держался за его шею, вдыхая его запах — самый лучший на свете. В этот момент любовь к нему казалась бескрайней. Позже папа Виктор обрабатывал ранки зелёнкой и дул на них, чтобы не жгло. Этот случай Алексей запомнил как редкий проявленный акт ласки. Тогда все обиды казались забытыми.

Хотя папа Виктор не сидел рядом с ним за уроками, он многому его научил. Для Алексея он был примером — сильным и уверенным. Он стремился быть похожим на него.

— Значит, мама меня не любит, если не приходит? — спросил однажды за ужином, ковыряя вилкой макароны.

— Забудь. У тебя нет матери.

Как же забыть то, что никогда и не знал?

— Но ведь не ты меня родил? — с наивностью поинтересовался Алексей.

— Когда вырастешь, поймёшь. Съешь пока, пока не остыло. — Папа Виктор поморщился, словно испытывая боль.

В седьмом классе Алексей тщательно обыскал всю квартиру в поисках фотографий и вещей мамы. Ничего не нашли. Лишь несколько редких снимков из детского сада, на которых он был один. Только фартук на кухне напоминал о том, что здесь когда-то было женское присутствие.,Папа Виктор наставлял учиться самостоятельно справляться с обидчиками. Его поражало, когда в школу приглашали с такими причинами: «Влез в драку на уроке…», «Сбежал с занятия по математике…», «Отказался писать сочинение о матери на уроке литературы…»

Его волновал лишь один вопрос:

— Почему подрался во время урока? Не лучше ли было разобраться на перемене?

— Женя издевается, спрашивал, где я пропадал.

— Разборки должны проходить на переменах. Или у тебя серьёзные конфликты с классом?

— Проблемы у них, — ворчал Алексей.

— Ну ладно. Но драться без причины — только создаёшь себе неприятности. Учись договариваться. В школу я идти не собираюсь. Если сам наделал, сам и решай.

— А если он — мерзавец…

— А если его родители появятся? Тебе это нужно?

— Как договариваться, если он про маму плохие вещи говорит?

— Про маму? — Папа Виктор нахмурился. — Ради неё ссориться вовсе не стоит. Она всё равно не узнает. Нужно наносить удары по слабым сторонам. Они есть у каждого. Следи за ними. Понял?

Алексей не сразу понял, но начал внимательнее следить за одноклассниками. Если его задирали, он грозил раскрыть их секреты. Это давало результат.

Когда он вырос и перешёл в старшие классы, дрался решительно и отчаянно. К нему перестали приставать.

Учительница, потеряв надежду дождаться папу Виктора, пришла к ним домой.,В начальной школе у них была молодая учительница. Алексей иногда воображал её своей мамой. Он думал, что она понравилась бы папе Виктору.

А в девятом классе появилась учительница математики — которую прозвали «Единица». Худая, всегда в черных костюмах, волосы собраны в тугой пучок. Очки висели на шнурке. Такую маму Алексей не желал.

Она разговаривала с папой Виктором на кухне. Голос её дрожал:

— Вы совершенно не занимаетесь сыном! Он талантлив, но растёт бунтарём!

— Я зарабатываю деньги. А воспитывать его — ваша забота.

Учительница что-то завопила, затем выбежала, почти столкнувшись с Алексеем. Папа Виктор вернулся.

— Слышал всё?

— Почти.

— Отлично. Повторять не стану. Не хочешь учиться — это твой выбор. Бери метлу и иди улицу подметать. Или возьмись за ум ради своих детей в будущем. Когда Алексей впервые держал на руках новорождённую дочь, он вдруг осознал: не важно, чья кровь течёт в его жилах — главное, что он теперь стал папой Виктором для этой маленькой девочки, которой он необходим так же сильно, как когда-то был нужен ему его суровый, молчаливый отец, не отдавший его в детдом и давший самый важный урок в жизни.