«Я не муза. Я человек» — твёрдо заявила Татьяна, собирая вещи и уходя из семьи

— Снова не взяли, — с разочарованием бросил Алексей телефон на диван, прикрыв лицо руками. — Уже в третий раз за месяц. Говорят, идея недостаточно проработана.

Татьяна молча помешивала макароны в кастрюле. На плите шипела котлета, в духовке доваривался пирог с капустой — завтра обе работы. Спина ныли после двенадцати часов за компьютером.

— Может, стоит пересмотреть твой подход? — осторожно предложила она, не оборачиваясь.

— Что ты понимаешь в творчестве? — вспылил муж. — Ты же бухгалтер! Только цифры, отчеты, дебет и кредит. Где тут место для полета фантазии?

Из соседней комнаты вышла Надежда Сергеевна — мать Алексея. В халате с павлиньим узором, с накрученными на бигуди волосами. Села за стол, царственно сложив руки.

— Татьяна, дорогая, — начала она тем тоном, который вызывал у невестки непроизвольный спазм лица. — Ты его не вдохновляешь. Мужчина без поддержки не развивается. Женщина — сердце семьи, источник энергии, а ты… — её взгляд обвел кухню, — ты пустая.

Котлета пригорела. Татьяна выключила газ, разложила макароны по тарелкам. Руки дрожали — от усталости или злости, было непонятно.

— Мам, не стоит начинать, — слабо попытался вмешаться Алексей.

— Что именно не начинать? Посмотри на нее! Вечно уставшая, постоянно недовольная. Где тут муза? Ты творческий человек, тебе нужна поддержка, восхищение! А она только умеет считать копейки.

Татьяна поставила тарелки на стол. Села. Взяла вилку. Есть не хотелось.

— Вкусно, — пробормотал Алексей, ковыряя макароны.

— Переварены, — тут же заметила свекровь. — Я всегда говорила — макароны слегка недоваривать нужно. И соли мало.

После ужина Татьяна мыла посуду. Алексей удалился в комнату — работать над новой идеей. Надежда Сергеевна расположилась перед телевизором для просмотра сериала.

— Татьяна, мне нужны таблетки от давления, — крикнула она. — Завтра купишь, пожалуйста. И обезжиренный творог. И яблоки только зеленые. Красные мне противопоказаны.

— Хорошо, — ответила Татьяна, вытирая руки.

В спальне Алексей сидел перед ноутбуком. На экране появлялась очередная бизнес-идея — «Доставка эмоций на дом». Татьяна присела рядом.

— Что это?

— Ты не поймёшь, — махнул он рукой. — Это про чувства, про переживания. Клиенты заказывают эмоцию, а мы её приносим. Радость, грусть, ностальгию…

— А как именно собираешься доставлять эмоции?

— Вот-вот! — повернулся он к ней. — В этом и твоя проблема! Ты всё разбираешь по полочкам, всё пытаешься объяснить. А творчество не про логику. Это про ощущения.

Татьяна поднялась. Пошла в душ. Под горячей водой хотелось плакать, но слезы не шли.

Утром будильник прозвенел в половине шестого. Алексей даже не пошевелился. Татьяна тихо оделась, позавтракала стоя на кухне — чай и бутерброд. Оставила на столе деньги для свекрови — на лекарства и продукты.

Первая работа в крупной компании — с девяти до шести. Отчеты, проверки, согласования. В обеденный перерыв — полчаса, съела йогурт и яблоко.

В семь вечера — вторая работа, в небольшую фирму. Там до десяти. Зарплаты хватало на ипотеку, садик для Оли, продукты, лекарства для свекрови и «творческие потребности» Алексея — новый ноутбук, бизнес-курсы, книги по саморазвитию.

Домой она вернулась в одиннадцать. На кухне — грязная посуда. Алексей с мамой ужинали покупными пельменями.

— Где ты была? — спросила свекровь. — Оля весь вечер плакала. Папу хотела.,Татьяна направилась в детскую комнату. Дочь спала, раскинув руки. Ей было пять лет. Светлые кудри, нос, похожий на папин. Поцеловала девочку в лоб и поправила одеяло.

На кухне она заметила записку от Алексея: «Ушел на встречу с инвесторами. Не жди».

Обычно подобные встречи проходили в баре с друзьями. Он возвращался к утру, пахнущий пивом и сигаретами. Говорил, что необходимо развивать нетворкинг, выстраивать связи.

Татьяна взяла калькулятор. Привычка бухгалтера — подсчитывать все без исключения. Доходы: ее зарплата — 92 тысячи. Расходы: ипотека — 35, садик — 15, продукты — 20, лекарства и расходы на свекровь — 10, коммунальные платежи — 8, бензин — 5. Оставшуюся сумму расходовали на Алексея и его проекты.

В блокноте мужа она обнаружила новые задумки: «Квест по карме», «Медитации с доставкой», «Подписка на озарения». Все было оформлено аккуратными схемами, с графиками и диаграммами. Но оставалось непонятным, как это должно работать.

— Снова заглядываешь в мои вещи? — Алексей появился в дверях, покачиваясь.

— Просто случайно увидела. Интересные задумки.

— Ты в них не разбираешься, — он приблизился. — Знаешь, в чем твоя проблема? Ты не муза. Ты — контролер. Считаешь каждую копейку, проверяешь каждый чек. Где здесь место для вдохновения?

— Алексей, давай обсудим это утром.

— Нет, лучше сейчас! Мама права — ты пустая. В тебе нет огня, нет страсти. Ты словно робот — работа, дом, работа. А мне нужна женщина, которая верит в меня!

Татьяна смотрела на мужа. Он оставался красивым, даже пьяным. Темные волосы, карие глаза, улыбка, которая когда-то заставляла ее сердце замирать. Они познакомились восемь лет назад. Он читал стихи в литературном кафе. Она пришла туда с подругой случайно.

«Ты моя муза», — произнес он после выступления. И она действительно поверила.

В первые годы он писал — стихи, рассказы, даже начал роман. Она работала, он творил. Затем родилась Оля, и творчество прекратилось. Появились бизнес-идеи, каждая казалась гениальнее предыдущей. Все требовали вложений.

— Я пойду спать, — сказала Татьяна.

На следующий день за завтраком Надежда Сергеевна начала новую атаку:

— Знаешь, Танечка, вчера разговаривала с соседкой. У нее невестка — загляденье! И готовит, и шьет, и к мужу хорошо относится. Главное — всегда улыбается. Мужчине важно видеть рядом счастливую женщину.

Оля ковыряла кашу.

— Мам, можно мне новое платье? У Юлии есть с единорогами.

— Посмотрим, солнышко.

— Ты всегда говоришь «посмотрим», — фыркнула свекровь. — Ребенку надо радость дарить, а не обещания.

Алексей молчал и уткнулся в телефон.

На работе Татьяна автоматически выполняла привычные операции. Цифры складывались в столбцы, отчеты оформлялись будто сами собой. В голове постоянно звучали слова: пустая, не муза, контролер.

В обед ей позвонила подруга Оксана:

— Как дела?

— Нормально.,— Таня, когда последний раз ты была в кино или просто в кафе?

— Не припомню.

— Приходи в пятницу, посидим вместе. Без мужей и детей. Просто поговорим.

— У меня вторая работа…

— Татьяна, ты себя до изнеможения доводишь. Как там твой Алексей? Все еще придумывает что-то гениальное?

— Он ищет себя.

— Уже восемь лет ищет. Может, пора наконец найти?

После работы Татьяна зашла в магазин. Платье с единорогами стоило три тысячи гривен. Она купила его. Оля будет в восторге.

Дома она увидела странную картину: Алексей и его мама сидели на кухне с серьёзными лицами.

— Таня, нам нужно поговорить, — начал муж.

— Говори.

— Мы с мамой пришли к выводу, что тебе надо что-то менять в жизни. Ты замкнулась, ушла в работу. Это разрушает нашу семью.

Татьяна поставила пакеты на стол и достала продукты, молча.

— Ты слушаешь? — повысил голос Алексей.

— Слышу.

— Тогда почему молчишь?

Она взяла калькулятор, села за стол и нажала несколько кнопок.

— Я приношу домой 92 тысячи гривен. Ты — ничего. Из моих денег 35 идут на ипотеку за квартиру, где живёт твоя мама. 15 — на детский сад нашей дочери. 20 — на еду для всех нас. 10 — на лекарства и капризы твоей мамы. 8 — на коммунальные услуги. 5 — на бензин. Остаётся 9 тысяч, которые уходят на твои курсы, книги и встречи с инвесторами.

— Да при чём здесь деньги? — возмутилась свекровь. — Мы о душе говорим!

— Какая душа? — Татьяна взглянула ей в глаза. — Я встаю в полшестого, работаю на двух работах, прихожу домой в одиннадцать. Готовлю, стираю, убираю. На выходных — с ребёнком. Когда мне искать эту душу?

— Вот! — воскликнул триумфально Алексей. — Ты сама признаёшь — ты робот!

— Нет, — сказала Татьяна, вставая. — Я не робот. Я усталый человек, который тянет на себе троих взрослых. И знаешь что? Если здесь кто-то пустой — то не я. Это ты, Алексей. Тебе удобно быть таким. Удобно, что я работаю, а ты ищешь себя. Удобно, что я плачу, а ты творишь. Удобно обвинять меня в отсутствии вдохновения, чтобы не признать свою несостоятельность.

— Как ты смеешь! — вскочила свекровь. — Ты должна быть благодарна, что такой мужчина с тобой живёт!

— За что? За красоту? Или за умные книги? Я больше не хочу быть музой для человека, который не написал ни строчки за пять лет. Не хочу вдохновлять того, кто видит во мне только кошелёк и слугу.

— Таня, ты не понимаешь… — начал Алексей.

— Понимаю. Всё понимаю. Просто устала делать вид, что не понимаю.,Она направилась в спальню, достала чемодан и начала упаковывать вещи — свои и Олины.

— Что ты делаешь? — спросил Алексей, стоя в дверном проеме.

— Уезжаю. Сниму квартиру, заберу Олю. Алименты платить не собираюсь — ты крепкий мужик, должен работать.

— Ты не имеешь права!

— Имею. И знаешь что? Твоя мама пусть готовит тебе свои недоваренные макароны и вдохновляет на великие дела. А я начну жить по-своему.

Спустя месяц Татьяна переехала в однокомнатную квартиру в спальном районе. Квартира была небольшая, но своя. Оля быстро адаптировалась. Вечерами они вместе читали книги, рисовали, пекли печенье.

На телефоне копились десятки пропущенных вызовов от Алексея. От свекрови приходили сообщения с проклятиями. Татьяна не отвечала.

В пятницу она, наконец, встретилась в кафе с Оксаной.

— Ты похудела, — заметила подруга.

— Зато теперь хорошо сплю и по-настоящему улыбаюсь.

— А Алексей?

— Мама передавала, что он устроился менеджером по продажам. Говорит, творчество пока отложено.

— Вот это да, начал работать!

— Пришлось. Мама отказалась тратить на него свою пенсию.

Татьяна шла домой пешком. Весенний вечер, легкий ветерок, где-то звучала музыка. Оля оставалась дома с бабушкой — мамой Татьяны, которая приехала помочь.

В сумке зазвонил телефон — опять Алексей. Татьяна вытащила листок, написала:

«Я не муза. Я человек. И вдохновлять должен был ты — хотя бы своим примером.»

Она сфотографировала послание, отправила его и заблокировала номер.

Дома пахло блинами. Оля выбежала навстречу:

— Мама! Мы с бабушкой пекли блинчики! С творогом! Быстрее иди!

Татьяна подняла дочь на руки и закружила. Обе смеялись.

— Знаешь, мам, — сказала Оля, — ты стала веселее. Раньше ты всегда была грустная.

— Правда?

— Да. Теперь ты как солнышко!

Татьяна поцеловала дочку в макушку. Может, она действительно не была музой. Но теперь она — живой, настоящий человек с собственными желаниями и мечтами.