В далеком 2015 году оказалась в роддоме. Кесарево сечение,реанимационная палата,так как рожающих было очень много, в палате 4 женщины. Слава богу, у меня все обошлось, а вот у двоих дети были в тяжелом состоянии. У одной сын родился без сфинктера и прямой кишки, у второй ребенка не принесли, что с ним, где он никто никому не говорил.
Женщина после кесарева в реанимационной палате,незнающая где и как ее новорожденное дитя — зрелище еще то. Слезы,отчаяние и медперсонал,который молчит то ли специально,то ли действительно не знает.
К первой женщине пришли сразу, как она очнулась, чуть позже выяснилось, что она- медработник. Ко второй соизволила явиться аж заведующая отделением неонатологии, только после звонка на горячую линию ОМС. Оказалось, у ее дочери ишемия и все это время ребенок страдал, а мать ничего не знала.
С этого момента женщина стала держать ситуацию на контроле: стала выяснять, почему могло такое случиться (беременность протекала образцово-показательно). Снова все отговаривались общами фразами.
Тем временем, нас расселили по обычным палатам.
Встретила соседку по реанимации в коридоре на другой день. Молодая мама рассказала, что позвонила свекрови-капитану милиции в отставке, та обратилась к бывшим коллегам. Один звонок из следственного комитета и выяснилось, что оперировал неопытный интерн. Сразу забегали-зашуршали препарат дорогостоящий стали капать,чтобы последствия минимализировать, перестали выгонять из палаты интенсивной терапии.
Отсюда вывод: смертные для медицинского персонала мусор под ногами? Считаю, что не говорить матери о состоянии новорожденного ребенка-это не просто моральное насилие, но и самое настоящее преступление.
